Почти два месяца провел цесаревич Николай в Индии, две недели он осматривал Шри-Ланку, затем венценосный путешественник направился в Сингапур. Здесь, на борту сиамского крейсера, Николая Александровича поджидал брат сиамского короля принц Дамронг (1862–1943). Этот, тогда еще молодой человек, прославился в будущем как великий ученый, археолог, историк своей страны, собиратель памятников сиамской культуры. Он был одним из главных соратников короля Чулалонгкорна при проведении глубоких социально-экономических и государственно-административных реформ, в течение 23 лет был министром внутренних дел Сиама, выполнял важные дипломатические поручения короля. Дамронг вручил цесаревичу письмо с приглашением посетить Сиам.
В своем послании Чулалонгкорн, в частности, писал: «Надеюсь, что выслушав слова, которые мой брат имеет передать, Ваше Императорское Высочество, из этого почерпнете новые доказательства почтения и дружбы, испытываемых мною по отношению к Императорскому Дому, под могучим покровом коего живет благородный русский народ, а также убедитесь в моей и дома моего непритворной радости и гордости при осознании, что Вы приближаетесь к моей стране». Приглашение было принято. В ответном письме Николай в столь же сердечных выражениях подтвердил свое намерение, но обещал приехать в Сиам спустя недели две. Сначала путь его лежал в «Нидерландскую Индию», на Яву.
19 марта 1891 г. наследник-цесаревич, принц Георг Греческий и большая свита цесаревича, в которой были князья Э.Э. Ухтомский, В.А. Барятинский, Н.Д. Оболенский и В.С. Кочубей, адмиралы В.Г. Басаргин и П.Н. Казимов, капитаны Ф.В. Дубасов, А.В. Федотов, лейтенанты Кроун и Кладо, консул России в Сингапуре А.М. Выводцев и другие, все прибыли к устью Менама на крейсере «Память Азова» в сопровождении двух других кораблей русского флота (фрегаты «Владимир Мономах» и «Адмирал Корнилов».) На двух сиамских канонерках были подняты флаги и дан орудийный салют наций в честь их прибытия. Встречей руководил принц Девавонг, практически уже исполнявший обязанности министра иностранных дел Сиама — пост, который он занимал с 1892 по 1923 гг. Князь Э.Э. Ухтомский, воспитатель наследника-цесаревича, записал в своем дневнике: «Говорят, Его Величество король Чулалонгкорн оповестил свой народ, что к нему едет Гость, которого следует считать за народного Гостя, встретить и почтить от всей души, приветствовать не только как Царственного путешественника, но и как Друга».
Утром 20 марта гости на королевских яхтах «Суриямонтон» и «Бутсебок» направились вверх по реке к причалу у королевского дворца. Здесь их встречали король Чулалонгкорн, наследный принц, двое младших братьев короля и сиамские вельможи. Король и гости прошли во дворец Дусит, где король представил цесаревича королеве, а затем вручил Николаю Александровичу высший сиамский орден Маха Чакри, а принцу Георгию Греческому — орден Белого Слона. После король проводил цесаревича во дворец Саранром, предоставленный гостям на время визита. Днем 20 марта высокий гость совершил прогулку по дворцовому парку. С крыши орхидейной галареи он наблюдал шествие слонов, а затем смотрел театрализованные сиамские игры — краби-крабонг (сражение на мечах и палках) и такро (игра в мяч из ротанга: тяжелый мяч сплетен из растительного материала).
Вечером в Большом Королевском дворце был дан обед в честь наследника российского престола, на котором присутствовали король, 12 принцев, среди них Девавонг и Дамронг, высшие сиамские сановники, все российские гости, а также послы Англии, Германии и Америки.
21 марта король выехал в свою загородную резиденцию Банг-Па-Ин для организа-ции приема гостей и, в частности, для подготовки церемонии отлова слонов.
Тем временем в Бангкоке цесаревич и другие гости в сопровождении принца Дамронга осмотрели Большой королевский дворец — целый ансамбль построек, одна из которых — знаменитый Ват Пхра Кео (Храм Изумрудного Будды), палладиум государства — особенно привлекла их внимание; столичный музей (бывший дворец «второго короля»); «Золотую гору» — искусственный насыпной холм на окраине Бангкока с крепостью на его вершине. Вечером Николай Александрович смотрел в домашнем театре принца Махинсакди спектакль «Пхра Апхаймани». «Два дня, проведенных в Бангкоке, были рядом оваций, торжеств, сменившихся осмотром достопримечательных дворцов, музеев, храмов и памятников, носящих еще нетленный отпечаток старины», — сообщал генеральный консул России в Сингапуре А.М. Выводцев в МИД России. — «Процессия и представления восточных обрядностей сменялись обедами и прогулками, и Его Высочество неоднократно изволил высказывать мнение, что это самые интересные из полученных до того впечатлений, при наиболее полном комфорте».
Утром 22 марта цесаревич Николай по реке Чаопрайя Менам отплыл в загородную резиденцию короля. «После завтрака, — цитируем сообщение Выводцева, — десять тысяч народа в праздничных нарядах на большой площади перед дворцом подносили Его Высочеству корзинки с плодами, птицами и зверями, материями и веерами и все продукты и производства страны. Это было устроено по собственному побуждению соседнего населения, желавшего таким образом заявить привет и преданность наследнику русского престола... Сиамские принцы уверяли меня, что никогда еще никому, кроме короля, горячо любимого народом, не устраивалась такая овация». Один из членов свиты цесаревича Николая, очевидец церемонии, описал ее несколько иначе: «Толпы простых людей, мужчин и женщин, разного возраста несли свои подарки, сделанные от всего сердца. То были животные или птицы в клетках, фрукты или овощи, некоторые дарили домотканые материи, некоторые преподносили треугольные пуфы в виде пирамид. Эти люди подходили тихо, не говоря ни слова, хотя их было тысячи две и все они находились прямо перед нами. После этого они все поклонились в ноги в знак уважения, положили свои дары на пол и скромно и тихо уселись рядом, тем самым торопя пришедших позже выкладывать свои дары на меньшем пространстве. И это было достаточно, чтобы наш престолонаследник все понял. Дары были самые, что ни на есть, обычные, но сделано это было так, что эти мелочи приобрели ни с чем не сравнимую ценность. Эти люди в разноцветье своих одежд и с искренними улыбками на их лицах раскрыли вдруг великое значение принесенных зверюшек и птичек. Одна из преподнесенных птиц была мала размером, но с разноцветными перьями и могла петь на разные голоса. Другим подарком был зверек, по виду — маленькая мышь, без хвоста, лежав-шая без движения в клетке, казавшейся несоразмерно большой. У зеленого попугая на клюве оказались черные полоски, как будто он был усат. Всем видом он выражал готовность вырваться на волю. Одна из принесенных карликовых сов захлопала крыльями и смогла таки улететь. А в это время люди в знак выражения своей преданности были неподвижно распростерты вокруг нас в земном поклоне. Какое прекрасное, незабываемое зрелище!».
После встречи с местными жителями Николай Александрович смотрел лодочные гонки. Отобедав, цесаревич продолжил принимать подарки. Ему были преподнесены фотографические портреты короля и королевы в массивных серебряных позолоченных рамках, пара огромных (около 2,5 метров высотой) слоновьих клыков, принесенных в дар сиамскому королю из страны Лао, тайский меч из расписного золота с изображением змея Нага на рукоятке, на ножнах — инициалы короля Чулалонгкорна; лаосская сабля с рукоятью и ножнами из золота с насеченным орнаментом; малайский кинжал «крис», также с рукоятью и ножнами из золота и волнистым лезвием. Три эти вида королевского холодного оружия составляли единый набор, и крышка их общего футляра символизировала все три части Сиама: земли народа таи, земли лао и малайцев. Среди подарков — сделанный специально по случаю приезда наследника российского престола — настольный декоративный прибор. Он состоит из трех серебряных позолоченных предметов: два высоких канделябра на три свечи в форме птицы на пьедестале и настольное украшение из двух чаш. В канделябрах в качестве подставки для светильника — мифическая птица хамса. Три птицы хамса поддерживают вставленные одна в другую две чаши. Двуступенчатый восьмигранный пьедестал с двух сто-рон украшен российскими гербами и коронами, с двух других — сиамскими. Среди подарков также были две эмалированные цветные вазы с нефритовыми на них букетиками цветов, сервиз из двух чайников и 12 коричневых чашечек на золоченом подносе, множество фотографий с видами Сиама. Несколько позже на «Память Азова» доставили и иные подарки: двух слонят, пантеру, двух белых обезьян, обезьяну-ленивца (ведет ночной образ жизни), множество пестроцветных тропических птиц.
23 марта рано утром король и высокие гости на королевской яхте направились в Пханиат, недалеко от Аютии, и расположились в большом павильоне на крепостном валу. Сначала показали отлов слонят. После обеда состоялась церемония отлова крупных взрослых слонов. Эта церемония продолжалась и на следующий день. Всего гости увидели загон и отлов 287 слонов. «Цесаревич уже видел такую охоту на Цейлоне, — писал Выводцев, — но там было 9, а здесь 300 диких слонов». Да, можно сказать, что в эти два дня российские путешественники стали свидетелями единственного в своем роде зрелища, организованного специально для них.
Вечером 23 марта в Банг Па Ин гости гуляли по парку, а позже наблюдали факельное шествие. Наконец, вечером 24 марта был устроен прощальный обед, а потом — выступ-ление классического оркестра махори. 25 марта утром король, цесаревич, принц Георг и все участники визита (и приема гостей) сфотографировались, после чего король, королева, принцы проводили высоких гостей, которые вернулись на «Память Азова», стоявшего в устье Менама, только к 8 часам вечера.
На всю жизнь сохранил Николай II интерес к Сиаму, к сиамским делам. В его кабинете в Зимнем дворце стояли памятные вещи, привезенные из Сиама. Российский император всегда был дружески внимателен к обращениям из Сиама, внимателен к сиамским гостям России. Личное знакомство короля Сиама и будущего императора России, их новая встреча в Петербурге в 1897 г., поддерживаемые ими дружеские контакты имели большое значение для развития российско-сиамских отношений в целом.
У высоких гостей из России осталось самое благоприятное впечатление о Сиаме. «Легендарное гостеприимство сиамского двора издавна нам было известно по книгам; но то, что приходится видеть и испытывать, превосходит всякие описания», — записал Э.Э. Ухтомский. На два явления сиамской жизни тех лет гости обратили особое внимание. Первое — модернизация страны, движение Сиама по пути развития, направляемое сверху просвещенными монархами. «Уже отец его величества, короля Чулалонгкорна (т. е. король Монгут. — Б.М.), справедливо считался замечательным человеком... — писал Э.Э. Ухтомский. — Корона досталась ему почти на склоне лет, но он (прямо из монастыря!) бодро и с гуманными чувствами взялся за реформы, осознал необходимость усвоения важнейших материальных форм западной цивилизации, стяжал себе почетное имя в качестве ревнителя знания и просвещения. Как бы он радовался, видя последующие успехи своего потомства и целой страны на стезе медленного нор-мального прогресса!». Второе, что следует особо отметить, — положительная оценка гостями из России роли и значения буддизма. «Буддизм играет первенствующую роль в жизни страны. Можно без преувеличения сказать, что на нем зиждется все самое гуманное и хорошее в народе. Широта взглядов, радушие относительно иноземцев, уважение к их мыслям и чувствам высшего порядка, — таковы качества, привитые сиамцам принципами учения Шакья-муни».
В 1894 г. в Эрмитаже была устроена выставка подарков, полученных цесаревичем во время путешествия. После выставки некоторые вещи из Сиама находились в кабинете Николая II в Зимнем дворце, часть сиамских вещей осталась в Эрмитаже, а некоторые были переданы в Музей этнографии («Кунсткамеру»).
В таиландском научном журнале следующим образом оценивается визит наследника-цесаревича в Сиам: «Год 1890/91 был ознаменован триумфом дипломатии короля Чулалогкорна, выразившемся в государственном визите наследника трона одной из великих мировых держав, которая сдерживала соперничество западных империалистов в борьбе за установление их власти в Восточной Азии». Это объективная оценка. Действительно, Россия не стремилась приобрести колонию или «сферу влияния» в Юго-Восточной Азии, а выступала за сохранение здесь status quo, поддерживала Сиам в его борьбе за сохранение независимости.
